8 декабря впервые на Приморской сцене Мариинского театра выступила одна из самых известных колоратурных сопрано Альбина Шагимуратова. Критики сравнивают прекрасный голос певицы со скрипкой Страдивари, а число поклонников растет с каждым спектаклем. Альбина Шагимуратова покорила ведущие оперные сцены, среди которых Мариинский театр (Санкт-Петербург), Метрополитен-опера (Нью-Йорк), Ковент-Гарден (Лондон), Ла Скала (Милан), Венская государственная опера, Баварская опера (Мюнхен), Опера Сан-Франциско, хьюстонская Гранд-опера, Большой театр и еще с десяток других.
На Приморской сцене Мариинского театра Альбина Шагимуратова вышла с партией Донны Анны в концертном исполнении оперы «Дон Жуан» Моцарта. А в перерывах между репетициями уделила время PRIMPRESS.
– С чего начиналась ваша музыкальная карьера?
– Родители отдали меня в музыкальную школу в пять лет. Сами они прямого отношения к музыке, тем более к опере, не имели: работали юристами. До этого, еще в четыре года, я попала на подготовительное отделение по классу фортепиано в музыкальную школу № 22 в Ташкенте. Эта школа находилась далеко от дома, но была самая лучшая в городе. А с пяти лет стала уже полноценно заниматься как пианистка. Конечно, играть на инструменте хотелось не всегда, но родители заставляли. Сейчас я понимаю, что они поступали верно. Если родители видят талант ребенка, но тот просто ленив, то надо эту лень преодолевать и развивать способности своего чада. В 12 лет совершенно случайно услышала по радио Марию Каллас в спектакле «Травиата». До слез прониклась ее исполнением, но даже тогда еще и в мыслях не было стать оперной певицей.
После развала Советского Союза, в 1994 году, наша семья переехали из Ташкента в Казань. Папа мечтал, чтобы я стала профессиональной пианисткой. У меня действительно неплохо получалось, и я тоже задумывалась об этом. В Казанском музыкальном училище меня не приняли на фортепиано, так как я опоздала на вступительные экзамены. И директор предложила поступить на дирижерско-хоровое отделение. Я стала петь в хоре, и руководительница иногда предлагала мне исполнить сольные номера. Однако опера все равно проходила мимо. Хотя все певцы и преподаватели говорили, что у меня есть голос и нужно развиваться как сольной исполнительнице, я относилась к этому скептически.
– Как же вы все-таки пришли к оперному пению?
– Благодаря Хайдару Бигичеву. Вообще, на становление каждой личности помимо родителей влияют обстоятельства и совершенно случайные люди. Первое образование у папы музыкальное, и он, играя на баяне, сочинял иногда разные татарские песни. Однажды он написал красивую патриотическую песню и решил предложить ее спеть известному оперному певцу Хайдару Бигичеву. Нашел его номер телефона, позвонил и сказал, что сейчас я исполню ему песню. И я спела. Когда Бигичев узнал, что я учусь на хоровом дирижировании, то очень удивился. Сказал, что мне нужно обязательно петь сольно. Кстати, папина песня ему понравилась, и он согласился взять ее в свой репертуар. Следующая наша встреча с Хайдаром Бигичевым состоялась спустя год, тогда и случился переломный момент, после которого я начала совмещать дирижерско-хоровой и вокальный факультеты.
– Получив образование в России, вы продолжили учиться на Западе. Где, по вашему мнению, все-таки лучше преподают?
– Базовые знания я, конечно, получила в Московской консерватории. Но воспитали меня как певицу международного уровня именно в Америке. В российской консерватории обучают владению английским или итальянским языком; занимаются голосом, вокальной техникой, развитием актерских способностей. В США и европейских странах несколько другой подход. Кстати, иностранцев, которых они приглашают на обучение, не много. Поэтому я очень благодарна руководству хьюстонской Гранд-опера за то, что меня взяли на двухгодичную молодежную стажировку. Я не говорила тогда по-английски, и они предоставили мне переводчика на полгода. Помогали также с жильем, с получением визы. Конечно, обучение на Западе — это большой трамплин в развитии международной карьеры.
– Сколько времени уходит на подготовку к выступлению?
– Перед сольным концертом должна быть хотя бы одна репетиция. К спектаклям приходится готовиться дольше, так как задействован большой коллектив, от которого ты зависишь. Здесь и работа с режиссером, который объясняет, где, когда и как я должна ходить по сцене.
– В работе каждого человека случаются промахи и ошибки. Как вы относитесь к ним?
– Поначалу я сильно переживала, но сейчас достигла такого высокого исполнительского уровня, что просто не могу плохо спеть.
– Как справляетесь с волнением на сцене?
– Волнение присутствует всегда, но зависит от артиста — может ли он взять себя в руки, когда выходит на сцену. Если за первые 30 секунд певец не может справиться с волнением, то ему не стоит заниматься этой профессией. В нашем деле необходимо иметь стальной характер и железные нервы.
– Есть ли какие-нибудь ограничения, связанные с профессией?
– Конечно. Нельзя курить. Употребление алкоголя зависит от голоса, но лично мой его не приемлет. Еще желательно правильно питаться, но это так трудно. Каждый спектакль отнимает такое невероятное количество эмоциональных и физических сил, что иногда позволяешь себе съесть больше положенного. Перед концертом важно выспаться, хотя бы восемь часов.
– Не возникало ли у вас желание сменить профессию?
– Да, было такое, еще до отъезда в Америку. Не так легко, даже будучи выпускницей Московской консерватории, найти работу. И сейчас, получая огромное удовольствие от выхода на сцену, мне иногда хочется взять перерыв, хотя бы недели на две, чтобы просто провести время с ребенком и мужем. Когда удается несколько дней побыть дома, я не выхожу из кухни, постоянно что-то готовлю, ведь дома я не певица, а просто жена и мама. Сочетать профессиональную карьеру с семейной жизнью очень сложно.
– Как часто удается проводить время с родными?
– Очень редко. Иногда я их не вижу полтора-два месяца. В основном у меня выступления за рубежом, очень редко бываю в России. 90% графика — это работа в Европе, Америке и Японии.
– Как относится к постоянным гастролям ваш муж?
– Он знал, на ком женится. Вообще, мой муж очень любит оперу, хотя не имеет к ней прямого отношения. После родов я хотела посидеть в декрете, но он сказал, что я не смогу без сцены. И оказался прав. Через месяц я уже начала выступать в Москве, а еще через четыре возобновила гастроли за границей.
– Отдадите ли свою дочь в музыкальную школу?
– Если увижу у нее талант и музыкальные способности, которые нужно развивать, то конечно.
– Вы впервые во Владивостоке. Понравился ли вам город?
– Замечательный ветреный город. (Смеётся.) Что меня порадовало, так это отсутствие снега. Владивосток напомнил мне Сан-Франциско: такой же холмистый и с очень красивым мостом через бухту Золотой Рог. К сожалению, из-за плотного графика у меня нет времени на посещение достопримечательностей городов, куда я приезжаю с гастролями. Постоянно занята на репетициях. Только если нахожусь где-нибудь больше месяца, удается куда-то сходить.
– Какие впечатления остались от нашего театра?
– Здесь просто потрясающая акустика. И здание само очень красивое, напоминает японские театры. Замечательный оркестр, оперная и балетная труппы. Мне понравился также постижерский цех. Гримерные комфортные, а молодые девушки, которые занимаются прическами и гримом, очень профессиональны. Так бывает не везде. В целом современный молодой оперный театр.
Очень здорово, что Приморская сцена стала филиалом Мариинки. Валерий Абисалович Гергиев — гигант в области административного развития театра. В Санкт-Петербурге у Мариинки сейчас три площадки, которые очень слаженно работают. Желаю Приморской сцене развиваться столь же стремительно.
