Он занимается тем же, чем в этой приморской глубинке занимались люди много веков подряд - заготовкой даров тайги. Но, несмотря на архаичную суть своего бизнеса, Алексею Карасеву приходится решать множество проблем, навеянных суровой современностью российских реалий:
– Нам, заготовителям кедрового ореха, еще недавно приходилось бороться с вырубкой приморского леса, с безграничным и бесконтрольным вывозом наших дикоросов в Китай. Первую проблему решали совместными усилиями с природоохранными организациями, вторая отпала с введением в 2010 г. лицензирования добычи ореха – к этому новшеству мы, «орешники», немало усилий приложили. Упорядочила ситуацию и такая практика, как аренда предприятием лесного участка для заготовки ореха и прочих таежных даров. Научно обоснованные ограничения в заготовке ореха до четырех-пяти тысяч тонн в год я бы назвал прогрессом в «дикой тайге».
– При всем этом орехи, заготовленные и упакованные в Арсеньеве, крайне редко встретишь в местных магазинах. Куда уходит произведенное вашим предприятием?
– Основная масса наших заготовок уходит в Китай. С помощью арсеньевского кедрового ореха приходится пополнять именно валютные запасы страны. Мы бы и рады кормить местным таежным деликатесом приморцев, но тут играет роль ценовой вопрос. Заграничные покупатели платят исправно и достаточно, чтобы нам имело смысл вести этот бизнес. Потребитель в Приморье же не слишком платежеспособен: орех, тем более очищенный и упакованный под вакуумом, - товар не из дешевых, да и относится к продуктам премиум-класса, а не к разряду первой необходимости. К тому же с наступлением кризиса, особенно после резкого падения рубля в минувшем декабре, наши покупатели вообще не могут позволить себе местных орех.
– Однако полки супермаркетов завалены ореховой продукцией сибиряков, она пользуется спросом...
– Если говорить именно о сибирском кедровом орехе, его конечная цена выходит ниже, так как масштабы производства там несравнимо больше наших. Но в то же время сибирский продукт не вполне конкурентоспособен на внешних ореховых рынках: стандарты его сугубо российские. К тому же по природным качествам сибирский кедровый орех несколько проигрывает приморскому. Наш имеет большую насыщенность жирами, что отражается на его вкусовых и ароматических качествах, и ядро у него заметно крупнее, чем у сибирского. Поэтому и выходит такой расклад – приморцы вынуждены довольствоваться орехами из Сибири, а наш арсеньевский продукт идет на экспорт, главным образом в Китай. А оттуда уже расходится по разным точкам мира.
Международный продукт
– Почему нельзя развивать торговлю с другими странами, минуя посредничество Китая?
– Сегодня Поднебесная – самый большой и активный перекупщик орехов в мире. Впрочем, мы могли бы, конечно, обходиться и без посреднических услуг китайских партнеров, если бы не российское законодательство. Лицензирование в области заготовки кедрового ореха хоть и является прогрессом, но там все очень несовершенно. Мы вынуждены сегодня оформлять лицензию на каждую отдельную партию ореха относительно любого места сбыта. И представьте только – на получение одной лицензии уходит не менее шести месяцев! Требуется пройти длинную чиновничью цепочку, прежде чем получить возможность продажи очередной партии ореха. Европейские страны, например, в отличие от Китая, делают закупки маленькими партиями, ждать по полгода они не могут, да и нам это совершенно невыгодно. Гораздо логичнее и практичнее продавать большие объемы китайцам. Такова ныне проза торговли орехом.
– Где сегодня наблюдается самое большое потребление орехов?
– Как ни странно, оно не в Китае – эта страна в основном перепродает их. Крупнейший потребитель – США. Что касается России, то здесь больше всего орехов едят Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург.
– Какие орехи - лидеры продаж на мировом уровне?
– По данным международной организации International Nut and Dried Fruit Council (INC), которая является глобальным информационным ресурсом в нашей рыночной области, самые большие продажи традиционно демонстрируют фундук и миндаль. Не стоит забывать, что это не дары тайги, а продукты целой агроиндустрии. Кедровый орех не может быть представлен на рынке столь объемно, так как его можно лишь собирать, полностью завися от урожайности в тайге, на которую никак не повлияешь. А выращивать кедр (правильнее - сосну корейскую) в условиях плантационных чрезвычайно трудно! Такие попытки в России предпринимались, этим занималась структура «Кедропром», но успеха эксперимент не возымел.
– Поддерживаете ли вы отношения с другими производителями в вашей отрасли?
– Я не упускаю возможности побывать на международных конгрессах «Дирекот», которые ежегодно проводит та же INC в разных городах мира. Быть в курсе новейшей информации и общаться в своей отрасли на интернациональном уровне важно в нашем деле. Но еще важнее нам, отечественным производителям орехов, держаться вместе, что мы и делаем. Между нами, сибиряками и прочими производителями орехов в России, превалируют не конкурентные тона в общении, а сугубо сотруднические. Потому что только объединившись, мы можем повлиять на ситуацию вокруг нашего бизнеса. Общими усилиями уже внесли вклад в прекращение вырубки кедрача, остановку бесконтрольного вывоза ореха из страны. Теперь ведем совместную работу в законодательном направлении, наиболее актуальном сегодня для нас всех.
Есть, спать, топить
– Вы сами любите орехи? Какие предпочитаете?
– Люблю с самого детства, проведенного мной здесь же, в Арсеньеве, рядом с тайгой. Наш кедровый орех, конечно же, на первом месте моих предпочтений. Он сам по себе уже является деликатесом и весьма полезным продуктом, хотя мне нравится вкушать его и в составе кулинарных изысков. Салатов, например. Своим любимым блюдом могу назвать китайское, где кедровый орех составляет восхитительный ансамбль с кукурузой.
Среди прочих мне нравится и маньчжурский орех – у него тонкий вкус. Жаль только, что перерабатывать его намного сложнее, чем кедровый. Добыть ядро, плотно сидящее в толстой и твердой кожуре, проблематично, потому употребление маньчжурского ореха в пищу – это экзотика, хотя растет он повсеместно в Приморье. Мне доводилось его распробовать опять-таки в Китае.
– С ядрами – все ясно. Но куда деваются тонны ореховой кожуры после переработки?
– Кожуры после переработки получается больше двух третей общего веса. Из 600 т кедрового ореха, которые способно переработать наше предприятие за год, только 180 т составит ядро. Твердая скорлупа отправляется, например, на отопление в качестве горючего материала – есть в Приморье те, кто пользуется таким топливом. А мягкая шелуха, которую мы тоже отделяем от ядра, идет на набивку подушек – изготовлением подобных спальных принадлежностей тоже занимаются в крае. Производство кедрового ореха, по сути, безотходное.
– Вы строите бизнес на одном из древнейших занятий человечества. А «лесные технологии» XXI века отличаются от тех, что были прежде?
– Технология сбора шишек, пожалуй, не слишком поменялась за века. Но вот процесс очистки и упаковки ореха уже выведен из поля ручного труда. Если в 90-е годы прошлого столетия в Приморье очистка делалась только до скорлупы, то теперь на нашем предприятии все автоматизировано: и шелушение ореха, и его сушка, вывеивание, калибровка делаются на современном оборудовании.
Справка:
Алексей Карасев, директор ООО «Производственно-заготовительная база» (г. Арсеньев), координатор Ассоциации арендаторов кедровых лесов Дальнего Востока.
Родился в 1969 г. в г. Находке Приморского края. Провел детство и окончил среднюю школу в г. Арсеньеве. Высшее образование получил в Хабаровском политехническом институте по специальности «инженер автохозяйства» и затем в Арсеньевском филиале Тихоокеанского государственного экономического университета. В 1993 г. занялся заготовкой дикоросов. Собственное производственное предприятие открыл в 2008 г.
