Ровно десять лет назад, 21 декабря, подмосковный ОМОН «Зубр» жестоко подавил самую крупную протестную акцию в истории Приморья – митинг против повышения пошлин на импортные автомобили (евросоставляющая увеличилась в три-четыре раза). В тот день в тюрьме оказались сотни человек, крупные чиновники, поддержавшие народ, ушли в отставку, а регион получил исторический урок. О том, как это было и к чему привело, PRIMPRESS вспоминает вместе с участниками знаменательных событий.
«Повышение пошлин означает огромное количество безработных и отток людей с Дальнего Востока. Я знаю о массовом сокращении компаний, которые были завязаны на автомобильный бизнес. Таких очень много. Ни один чиновник еще не представляет, куда устроить этих людей», – предупреждал один из главных участников декабрьских волнений председатель Общества защиты прав автомобилистов Дмитрий Пенязь незадолго до того, как 14 декабря в Госдуме РФ прошло первое слушание законопроекта «О дорожном движении». Поднятие пошлин на новые иномарки на 30% и увеличение транспортного налога означало, что цены на автомобили вырастут практически вдвое.
Акции протеста сотрясали город еще до «кровавого воскресенья» 21 декабря. 14 декабря манифестанты на Корабельной набережной скандировали лозунг «Правый руль – наш выбор».
«Никто не ожидал, что соберется так много народу, – вспоминает участник митинга депутат Заксобрания Владимир Беспалов. – Мы проявляли свою гражданскую позицию: «ЕДРО – в ведро!» и так далее, вроде приняли резолюцию, собрались расходиться, но потом поступил сигнал (или это просто витало среди людей) – надо идти на центральную площадь. Пошли. Самое удивительное в тот день – охватившее нас чувство полной свободы. Растерянная милиция уступала дорогу. Возле памятника Борцам за власть Советов стояли вице-губернатор Костенко и ряд других чиновников. Народ кричал: «Дарькин, иди сюда! Дарькин, послушай нас!» Костенко объяснил, что Дарькина в городе нет, но люди не угомонились. Часть собравшихся двинулась к зданию городской администрации, где ответ держал уже Игорь Пушкарев, который выразил полную с ними солидарность, но люди не хотели расходиться – пошли дальше, на Некрасовский путепровод, а значительная часть, которая была на машинах и, видимо, заранее договорилась, поехала в сторону аэропорта. Правоохранительные органы, краевая, городская власть были ошеломлены этими действиями, когда по городу свободно гуляли несколько тысяч человек. Потом уже среди нас, депутатов, встал вопрос, почему Путину так доложили о ситуации в Приморье, что он все равно посчитал необходимым повысить пошлины. Я был на заседании Заксобрания, которое вел Горчаков (а региональное отделение «Единой России» тогда возглавлял Петр Савчук»), где и коммунисты, и единороссы сказали: «Мы же видим, город не просто так дурачка валяет, он озабочен тем, что тысячи молодых людей, сотни семей потеряют заработки». И было подготовлено обращение на имя президента, поддержанное практически единогласно. А потом пошла реакция – Петра Савчука вызвали на ковер. Виктора Васильевича Горчакова во время его визита в Москву «воспитывали» несколько часов. То есть нам дали понять, что не вошкайтесь вы там, в Приморье, решение президент принял – терпите».
Читайте также:
И если акции протеста до 21 декабря обходились без жертв, то день, впоследствии названный прессой «кровавым воскресеньем», превратился в настоящую бойню.
«Мы ничего не знали о том, что приехал какой-то непонятный ОМОН, – вспоминает участница известных событий Ирина Кузнецова. – Нам очень хотелось быть услышанными, это была попытка выйти на диалог с властью. Бизнес моей семьи пострадал – мы оказались в глубокой яме. Представьте себе, машину заказали 17 ноября по старым пошлинам, а пришла она на 300 тысяч дороже. И откуда было брать эти деньги? Путин не даст. Воровать возможности нет. Да, нас предупреждали. Сначала разогнали автоколонны на Магнитогорской – останавливали машины, украшенные черными ленточками, символом нашего протеста. Потом на центральной площади обращались к нам в громкоговоритель, требовали разойтись. Но мы ничего такого не делали, просто водили хоровод вокруг елки. Даже без транспарантов. И тут началось…»
Читайте также:
Из подъехавших милицейских автобусов посыпался «Зубр» – бойцы спецотряда ОМОНа, который напрямую подчиняется главе МВД РФ. Протестовавших обрабатывали дубинками, у журналистов выбивали из рук камеры, фотоаппараты. Площадь оцепило двойное кольцо ОМОНа, так что «подкрепление» не могло прорваться. Участникам акции заламывали руки, наносили телесные повреждения разной тяжести, оттаскивали в автозаки и увозили.
После событий 21 декабря вице-спикер Госдумы РФ Андрей Исаев заявил, что постановление о повышении пошлин пересмотрено не будет. Спикер Госдумы Борис Грызлов выразил мнение, что «никаких причин для столь яростного недовольства нет».
«Это была акция устрашения, неумная политика федерального центра, которая потом привела к консолидации сил оппозиции, и на следующих выборах в Законодательное собрание депутатские мандаты получили кандидаты от «черепковской» партии «Свобода и народовластие», «Яблока», КПРФ. Еще в течение двух лет в городе собирались митинги и по две, и по пять тысяч человек», – говорит Владимир Беспалов.
В результате повышения пошлин на ввоз импортных иномарок в Приморье остановился многотысячный бизнес. Без работы остались тысячи человек, в том числе докеры, сотрудники судоходных компаний, брокеры, продавцы, рабочие автомастерских. И по сей день 21 декабря – незаживающая рана для многих приморцев. Цифры, которые отразили бы ущерб, понесенный жителями края, назвать не может никто, хотя некоторые участники рынка говорят о двадцати тысячах безработных. Петр Савчук подал в отставку.
«Почему протест был сорван? Потому что после 14 декабря к зачинщикам приходили домой и проводили с ними разъяснительные беседы. Специально организаторы, когда была вся эта кампания в Интернете, указали два места сбора, и в итоге не получилось организовать достаточно масштабную акцию. Могло ли быть иначе? Не знаю. Но в итоге случилось то, что случилось. Рынок обвалился раз в десять. Авто, которое до увеличения пошлин стоило порядка трех тысяч долларов, в начале 2009 г. могло уже стоить шесть тысяч «вечнозеленых». Цены улетели, а покупательная способность не улучшилась», – рассказал на анонимных условиях руководитель дилерского предприятия.
«Приморье пострадало. Самая известная компания, завязанная на японский рынок, «ТОСЭЙ», возила из Японии по пять пароходов с автомобилями в месяц – такому гиганту нелегко было адаптироваться к ситуации, но тем не менее адаптировался. Было обидно, больно, но могу сказать, что люди быстро перестроились», – говорит руководитель промышленного комитета Приморского регионального отделения «Деловой России».
«Где-то полгода было сильное затишье, однако потом работа пошла – вплоть до трагедии на Фукусиме. Это был серьезный удар. По японскому направлению продажи встали. Года два покупатели боялись фонящих машин. Товар долго стоял на таможенном складе. Пресса нагнетала ситуацию. Мы как раз запустили корейское направление, поэтому продолжали работать с минимальными потерями, но по Японии снова на полгода – капитальное затишье. А потом опять рост – до 2014 года, когда обвалился рубль. Только оправились от обвала рубля – ГЛОНАСС. В апреле подняли утилизационные сборы, этот год вообще был сложным для дилерских компаний, и можно сказать, что события 2008 года по сравнению с тем, что происходит сейчас, не самое страшное испытание», – рассказали в компании Carwin.
«Все-таки Фукусима была эпизодическим событием, хотя довольно долгое время люди побаивались брать «японки». А увеличение пошлин привело к необратимым последствиям. Кто от этого выиграл? Может быть, отечественный автопром получил поддержку, были созданы новые рабочие места. Но, учитывая, сколько государство потеряло на таможенных пошлинах и сколько вливаний было сделано в российские автозаводы, «Жигули» должны были продаваться по цене «Феррари», – делится мнением анонимный источник.
«Естественно, всем хочется жить лучше, чтобы пошлины, налоги были меньше, а зарплаты больше. Но так ты рассуждаешь, когда являешься частью простого населения. В государственных масштабах, с государственной точки зрения все видится иначе, главный вопрос – как наполнить бюджет. А сделать это можно, либо создавая новые производства, либо выводя из тени незарегистрированных работников. Как человек обычно идет по пути наименьшего сопротивления, так и государство ищет самые легкие пути, тем более автобизнес не работал вбелую. Нам объясняли, что пошлины вводятся в интересах отечественного производителя, чтобы увеличились производство и реализация автомобилей в нашей стране. Как лучше было сделать: повысить пошлины или закрыть заводы в Тольятти, в Ульяновске?» – задает вопрос экономист Виктор Белкин.
Читайте также:
